ПРОФЕССОР У РАЗВАЛИН

В 1991 году в Советском Союзе произошли драматические события, завершившиеся фактическим государственным переворотом, положившим начало завершающему этапу буржуазной контрреволюции (завершившейся во всех бывших союзных республиках, в некоторых раньше, в некоторых позже, окончательным уничтожением Советской власти, утверждением диктатуры новоявленной буржуазии в различных формах)  – когда 8 декабря главы трёх союзных республик, Российской Федерации, Украины и Беларуси, никем на подобные действия не уполномоченные, подписали в охотничьей усадьбе Вискули так называемое “Беловежское соглашение”, которым “констатировали, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность, прекращает свое существование”. При внимательном изучении происходивших в 1991 году событий бросается в глаза, что Коммунистическая партия Советского Союза, – партия, до самого 1990 года провозглашавшаяся “руководящей и направляющей силой” советского общества, и вплоть до своего запрета осенью 1991 года (на территории РСФСР) насчитывавшая в своих рядах миллионы членов, – фактически не оказывала на происходящие события решающего влияния, а в ряде случаев и вовсе бездействовала, будто не замечая происходящего вокруг.

У того состояния, в котором партия пребывала в течение всего 1991 года, существуют многообразные объективные и субъективные причины, имеющие общественно-историческую природу, – и их подробное изучение остро необходимо для успешного развития коммунистического движения в России и других бывших советских республиках. Однако их действие, – как и любых других глубинных общественных причин, – было опосредованным. Одной же из главных непосредственных причин, сделавших КПСС в 1991 году недееспособной силой, были изменения в партийном уставе, принятые последним, XXVIII Съездом партии, который состоялся 2 – 12 июля 1990 года. Чтобы понять, каким было значение Устава для партийной жизни КПСС, – достаточно вспомнить, что раскол Российской социал-демократической рабочей партии на большевиков и меньшевиков, с которого, по сути дела, и началась история КПСС, первоначально произошёл именно из-за вопроса о том, какие требования к партийцу должен был предъявлять партийный устав: “…если принятие программы прошло сравнительно гладко, то вопрос об уставе партии вызвал на съезде ожесточенные споры. Наиболее резкие разногласия развернулись из-за формулировки первого параграфа устава – о членстве в партии. Кто может быть членом партии, каков должен быть состав партии, чем должна быть партия в организационном отношении – организованным целым, или чем-то неоформленным – таковы были вопросы, возникшие в связи с первым параграфом устава. Боролись две формулировки: формулировка Ленина, которую поддерживал Плеханов и твердые искровцы, и формулировка Мартова, которую поддерживали Аксельрод, Засулич, неустойчивые искровцы, Троцкий и вся откровенно-оппортунистическая часть съезда. Формулировка Ленина говорила, что членом партии может быть всякий, кто признает программу партии, поддерживает партию в материальном отношении и состоит членом одной из ее организаций. Формулировка же Мартова, считая признание программы и материальную поддержку партии необходимыми условиями членства в партии, не считала, однако, участие в одной из организаций партии условием членства в партии, считая, что член партии может и не быть членом одной из организаций партии. Ленин рассматривал партию, как организованный отряд, члены которого не сами зачисляют себя в партию, а принимаются в партию одной из ее организаций и подчиняются, стало быть, дисциплине партии, тогда как Мартов рассматривал партию, как нечто организационно неоформленное, члены которого сами зачисляют себя в партию и не обязаны, стало быть, подчиняться дисциплине партии, коль скоро они не входят в одну из организаций партии. Таким образом, формулировка Мартова, в отличие от ленинской формулировки, широко открывала двери партии неустойчивым непролетарским элементам” (История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков): Краткий курс - М.: ОГИЗ – Госполитиздат, 1946. – 352 с.; с. 40 - 41)

Значение принятых на последнем Съезде КПСС изменений в Уставе для партии и страны в целом ныне осознанно даже буржуазными журналистами: “В новый устав был включен параграф 22, который, несмотря на слабые оговорки, практически узаконил федерализацию партии, провозгласив самостоятельность республиканских партийных организаций и предоставив им право разрабатывать собственные программные и нормативные документы, то есть иметь собственные программы и уставы. Принятие этого параграфа означало ликвидацию КПСС как единой политической партии и одновременно устраняло последние слабые преграды на пути к разделу СССР” .  Валерий Михайлович Легостаев, в 70-ые – 80-ые годы XX в. работавший в аппарате ЦК КПСС и бывший в “перестроечное” время помощником члена Политбюро ЦК КПСС Е.К.Лигачева (http://lithub.ru/book/462214), оценивал итоги XXVIII Съезда для партии следующим образом: “Любопытно было наблюдать, как при открытии Российской партконференции в её президиуме самозванно уселись плечом к плечу: Горбачев, Ельцин, Лукьянов, Рыжков, Силаев. Их общей тогда задачей было не допустить учреждения компартии, но они проиграли. Зато спустя пару недель, на ХХVIII-м съезде КПСС, эта компания одержала убедительный реванш. Совместными усилиями этих руководителей съезду были навязаны качественно новые программные и уставные документы, в результате чего в июле 1990 г. КПСС де-юре прекратила свое существование как единая централизованная политическая организация. Были коренным образом подорваны источники самофинансирования партии. По новому Уставу с чрезвычайно большим трудом, но Горбачев все-таки был переизбран прямым голосованием на пост генсека, уйдя таким образом из-под контроля Пленума ЦК. Заместителем генсека, также прямым голосованием, был избран представитель Украины Ивашко, человек крайне осторожный, умело косивший на публике под фольклорного хохла-балагура. Съезд, под диктовку Горбачева, сформировал абсолютно недееспособные символические ЦК, его Политбюро и Секретариат. Правда, в какой-то момент оппонентам Горбачева удалось провести решение о включении в состав ПБ республиканских президентов, что несколько повысило авторитет этого органа (...) О характере отношений, установившихся после съезда между генсеком-президентом и партийными структурами говорит такая деталь. 25 июля Горбачев и Рыжков разослали по закрытым каналам партийным комитетам директиву оказать содействие местным властям в организации уборки урожая, который выдался в тот год очень большим. Ответная реакция райкомов оказалась почти дерзкой. В ЦК поступили несколько вызывающих телеграмм, в которых генсеку напомнили его демагогию о недопустимости вмешательства партийных органов в дела производства”.

22-ой параграф нового Устава КПСС (http://octbol.files.wordpress.com/2014/01/charter_cpsu_xxviii-1990.pdf ; также можно посмотреть в базе данных “Консультант”, – но там он доступен не всегда), действительно, устанавливал: “Коммунистические партии союзных республик самостоятельны. Они разрабатывают на базе основополагающих программных и уставных принципов КПСС собственные программные и нормативные документы, решают политические, организационные, кадровые, издательские, финансово-хозяйственные и другие вопросы, проводят линию партии в сфере государственного строительства, социально-экономического и культурного развития республик. Компартии союзных республик осуществляют связи с другими, в том числе зарубежными, партиями и общественными движениями. Принципиальные решения Политбюро ЦК КПСС, касающиеся компартий союзных республик, рассматриваются при участии их полномочных представителей. В случае несогласия с принятым решением Центральный Комитет компартии союзной республики имеет право, не принимая к исполнению это решение, требовать рассмотрения спорных вопросов на Пленуме ЦК КПСС или объединенном Пленуме ЦК и ЦКК КПСС”, – то есть, самостоятельность Компартий союзных республик расширялась настолько, насколько это вообще было возможно без открытого объявления о распаде КПСС на несколько партий. Документы XXVIII Съезда подтверждают, что поступление финансовых средств в партию, в связи с изменениями в Уставе, сильно сокращалось: “...на комиссии был принят третий вариант. Предлагается установить размер взносов для получающих до 250 рублей - 1%, до 700 рублей - 2%, это охватывает основную массу коммунистов. При этом сохраняется обозначенный в шкале минимальный взнос - 10-30 копеек, и лишь для высокооплачиваемых категорий с заработком свыше 700 рублей остается 2,5%. Но это уже будет, как говорят, ограниченный контингент. И, я думаю, он добровольно, в том числе те, кто здесь присутствует, проголосует за это. Конечно, и при этом варианте поступление взносов к сегодняшнему уровню сократится вдвое и составит около 800 млн рублей. Из них, как обусловлено, 50% будет выделяться для использования в первичных партийных организациях. При этом мы можем финансировать деятельность партийных комитетов в объеме примерно 40% нынешних расходов. На первых порах используем для дополнительного финансирования часть страхового фонда, но его хватит ненадолго. Следовательно, надо учиться зарабатывать деньги, находить другие источники доходов. Комиссия предлагает принять следующую шкалу взносов: при доходах до 70 рублей - 10 копеек, 71 - 100 рублей - 20 копеек, 101-150 рублей - 30 копеек, 151 - 250 рублей - 1%, 251-700 рублей - 2%, свыше 700 рублей - 2,5%. Должен сказать, уже при этом бюджете потребуются структурные изменения. После принятия мы должны определяться, как будем жить, какие органы, какой численности и так далее” (XXVIII съезд Коммунистической партии Советского Союза. 2-13 июля 1990 года. Стенографический отчет - М.: Политиздат, 1991; т. 2, с. 401 - 402).

Наиболее любопытным вопросом, возникающим в связи с обсуждаемыми изменениями Устава КПСС, является, пожалуй, следующий: а кто же именно ответственен за принятие XXVIII Съездом таких решений. Ясно, что они были одобрены голосованием делегатов Съезда, – но таковых было больше четырёх тысяч; понятно, что далеко не все они участвовали в разработке изменений Устава, – да и не все, наверное, могли оценить последствия претворения утверждаемых решений в жизнь. Однако среди участников Съезда было по меньшей мере несколько делегатов, которые обязаны были проанализировать все предложения по изменению Устава; из материалов XXVIII партийного съезда можно узнать их имена: “Поскольку товарищи в рабочей группе комиссии по Уставу очень подробно проходили четырежды все поправки, все предложения наших делегатов, я просил бы сейчас пять человек из этой рабочей группы сесть сюда, в первый ряд. Они будут нам отвечать на вопросы, чтобы не было недоразумений. Кто это такие? Я предложил бы пригласить туда товарища Андреянову Наталью Михайловну - Москва, товарища Игнатова Владимира Георгиевича - Ростов, товарища Калашникова Владимира Валерьяновича - Ленинград, товарища Чаусова Алексея Егоровича из Челябинска и секретаря парткома МГУ товарища Мельникова Ивана Ивановича, которые непосредственно просматривали всю массу предложений, которая шла от делегатов” (XXVIII съезд Коммунистической партии Советского Союза. 2-13 июля 1990 года. Стенографический отчет - М.: Политиздат, 1991; т. 2, с. 403). Большая часть названных людей ныне находится в тени, – собственно, даже о дальнейшей их судьбе после этого съезда узнать не так-то просто. Но есть одно исключение – это Иван Иванович Мельников, первый заместитель председателя ЦК КПРФ и заместитель председателя Государственной думы Федерального собрания РФ, в 2013 году баллотировавшийся даже в мэры Москвы. Этот человек пользуется ныне репутацией стойкого коммуниста и одного из вождей левого, марксистско-ленинского крыла КПРФ. Профессор (да ещё и секретарь партийного комитета) МГУ – по определению человек острого ума; он просто-таки должен был не только понять, к чему приведут изменения партийного устава, которые предлагалась поддержать делегатам XXVIII Съезда, но и предупредить об этом рядовых коммунистов, используя любую возможность.

Но… 7 июля 1990 года Иван Иванович получил на Съезде слово. Вот, как это выглядело:

Ниязов С. А. Тогда договорились. Десять минут.

От секции “Обновление партии” слово предоставляется товарищу Мельникову Ивану Ивановичу, секретарю парткома Московского государственного университета имени Ломоносова.

Мельников И. И. Товарищи делегаты! Тема обновления партии привлекла внимание почти 1200 делегатов. На секции выступили 85 человек, а всего записавшихся было более 250. Делегаты передали в рабочую группу несколько сот письменных предложений.

С отчетами на секции выступили кандидат в члены Политбюро, Председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС товарищ Пуго Б. К. и секретарь ЦК КПСС товарищ Манаенков Ю. А.

Хотя вначале было немало разноречивых оценок полезности такой формы работы, как секция, по мере развертывания дискуссии становилось все яснее, что секция дает возможность выявить основные вопросы, которые встанут в центр обсуждения при принятии основных документов съезда. Одновременно прояснялись и возможные подходы к решению этих вопросов. Острота дискуссии еще раз показала, что проблема обновления партии является центральной в спектре политических проблем, обсуждаемых на съезде, и более того - во всей партии, во всем обществе.

Разноплановость, порой противоречивость оценок и предложений имели и общий знаменатель - заинтересованное стремление к укреплению КПСС на путях ее радикального обновления. В выступлениях прозвучала поддержка курса перестройки, линии на развитие демократии и гласности, сохранение единства партии.

Учитывая, что конкретные предложения по проектам Устава, Программного заявления и других документов переданы в соответствующие комиссии, созданные съездом, считаем целесообразным сконцентрировать ваше внимание на тех вопросах, к которым в ходе дискуссии был проявлен наибольший интерес.

Первое. Реализация тезиса о власти партийных масс. Многие предложения касались вопроса повышения роли съездов, конференций, собраний как руководящих органов. В частности, высказывалось мнение, что только они являются руководящими органами, только они правомочны принимать решения обязательного характера. Предлагалось в связи с этим придать съездам и конференциям статус постоянно действующих органов. При этом звучал и такой вопрос: а может ли ЦК, обком, горком, райком, партком принимать решения, обязательные для соответствующей партийной организации? Здесь съездуследует определить свою позицию. Первичная партийная организация самостоятельна в устройстве своей жизни и деятельности, принимает окончательное решение в рамках Программы и Устава. В этом, считают делегаты, отправной пункт в реализации власти партийных масс.

Большое число предложений касалось механизма принятия решений в партии. Подчеркивалось, что необходимо в кратчайшие сроки разработать положение о проведении партийных референдумов различных уровней. Необходимо создать условия для выявления и учета различных точек зрения, в частности, на основе возникающих платформ. Были предложения о возможности существования на определенных условиях и фракций.

Второе. Организационное строение партии. Здесь в центре дискуссии оказался вопрос о принципе демократического централизма. Пожалуй, никем не отрицалась необходимость выполнения принятых решений, выборности партийных органов снизу доверху, подчинения меньшинства большинству. Но вместе с тем подчеркивалась важность закрепления в Уставе прав меньшинства, возможности критики принятых решений, демократизации выборов, проведения преимущественно прямых выборов по партийным округам.

Некоторые товарищи предлагали вместо термина "демократический централизм" ввести "демократическое единство". Выступавшие отмечали, что нельзя в Уставе оставить термин "демократический централизм" без расшифровки его содержания как органического сочетания демократии и дисциплины, автономии и централизма.

Повышение роли и самостоятельности компартий союзных республик поставило вопрос о взаимоотношениях между ними и о том, какой быть КПСС в целом. Здесь выявились в основном две точки зрения. Одна: ныне действующая структура целесообразна, разумеется, при дальнейшем расширении самостоятельности компартий союзных республик. Другая точка зрения состоит в том, что КПСС превращается в союз компартий союзных республик.

Что касается территориально-производственного принципа строения партии, то большинство высказывалось за его сохранение. Вместе с тем ряд выступающих отмечали необходимость повышения значения территориального принципа, все большего переноса центра тяжести на работу по месту жительства.

По этим вопросам организационного строения КПСС съезду предстоит определиться.

На заседании был поднят ряд конкретных вопросов. Так, в большинстве предложений говорится о целесообразности сохранить должность Генерального секретаря, ввести должность его заместителя, иметь и впредь Политбюро и Секретариат ЦК. Предлагается также избирать Политбюро, всех секретарей, председателя Центральной Контрольной Комиссии и редактора "Правды" на съезде.

Наряду с этим высказывается поддержка той структуры центральных органов, которая содержится в имеющемся у вас первоначальном проекте Устава. Одно из предложений заключается в том, чтобы продлить полномочия делегатов XXVIII съезда до принятия новой Программы КПСС. Предлагалось предоставить Центральной Контрольной Комиссии право созыва при определенных условиях внеочередного съезда партии. В ряде выступлений ставился вопрос о том, что после съезда следовало бы провести перерегистрацию членов партии. С озабоченностью делегаты говорили о несовершенстве сложившейся системы подготовки кадров. Предлагалось поручить ЦК разработать "Стратегическую программу подготовки кадров", перестроить работу в учебных заведениях партии. В условиях повышения роли Советов, передачи им реальной власти необходимо, как отмечали выступавшие на секции, усилить взаимодействие депутатов-коммунистов, последовательно отстаивая интересы избирателей, проводить в жизнь линию партии.

В большей части выступлений и записок по поводу раздела проекта Устава "Организации КПСС в Вооруженных Силах СССР" высказывалось мнение в поддержку в основном его формулировок, изложенных в проекте. Конкретные предложения редакционного характера, в частности о порядке формирования выборных армейских партийных органов и избрания делегатов на конференции и съезды, переданы в Редакционную комиссию по Уставу. Звучали и предложения об исключении всего данного раздела из Устава, о приостановлении членства в партии на период службы. На секции были высказаны предложения зафиксировать в Уставе принцип формирования снизу вверх той части партийного бюджета, которая складывается из членских взносов, полностью публиковать данные о доходной и расходной частях бюджетов партийных организаций всех уровней. Что касается размера членских взносов, то высказывались различные предложения - от одного до трех процентов.

Между прочим, было и такое предложение: со всех освобожденных партийных работников брать взносы в размере трех процентов. Выступавшие отмечали, что необходимо привести в соответствие положения Устава и Программного заявления, касающиеся отдельных вопросов перестройки партии.

Товарищи делегаты! При всем интересе к конкретным вопросам мы хотим обратить ваше внимание на содержание дискуссии по принципиальным теоретическим проблемам, развернувшимся на секции.

В первую очередь о социальной базе партии. Партия должна определиться, выразительницей чьих интересов она намерена быть. Выступавшие ставили под сомнение правомерность тезиса об общенародном характере КПСС и подчеркивали - партия должна ясно заявить, что она в первую очередь защищает интересы рабочего класса, крестьянства, трудящихся.

Нельзя не сказать о выступлениях, в которых предлагалось отказаться от названия партии "Коммунистическая", содержался призыв убрать из программных документов понятия "коммунистическая перспектива" и "коммунистический идеал". Большой поддержки это не нашло.

С большой силой звучала в выступлениях мысль о том, что обновление КПСС немыслимо без возникновения в ней новой нравственной атмосферы. Партия - союз равных, равных не только в своих правах, но и в общей обязанности служения Отечеству. В обновленной партии на первое место встанут не чинопочитание, не ожидание указаний, а демократизм и доверие, личная инициатива и реальное участие каждого коммуниста в выработке и реализации партийной политики. Пока мы далеки от этого идеала. Велико еще внутреннее напряжение в партии, накопившееся недоверие, которое можно было почувствовать и в некоторых выступлениях. Путь к обновленной партии - это прежде всего путь к настоящему партийному товариществу.

Спасибо за внимание. (Аплодисменты.)

Источник: XXVIII съезд Коммунистической партии Советского Союза, 2 — 13 июля 1990 г.: Стеногр. отчет. Т. 1. — М.: Политиздат, 1991.— 639 с.; С. 564 - 568.

Мы намеренно привели текст выступления Ивана Ивановича на том съезде полностью, чтобы каждый читатель мог самостоятельно убедиться в том, что Мельников предпочёл говорить о чём угодно, но только не об опасностях, которые порождало для партии принятие изменений в Уставе, оказавшихся по-настоящему роковыми.

XXVIII съезд избрал Мельникова в состав Секретариата ЦК КПСС. Пленум ЦК КПСС 25 - 26 июля 1991 года избирает Мельникова Секретарём ЦК. Вскоре происходит так называемый “Августовский путч”; не вдаваясь в подробности, скажем, что основным политическим итогом этого события стало получение тогдашним президентом РСФСР Ельциным и стоявшей за ним буржуазной группировкой возможности запретить деятельность КПСС и получить из рук Съезда народных депутатов чрезвычайные, по сути дела царские, полномочия (http://october-bolsheviks.blogspot.com/2013/10/p87.html), что в дальнейшем было использовано для завершения буржуазной контрреволюции, уничтожения последних остатков Советской власти. Не столь широко известно о действиях в дни “Августовского путча” руководящих органов КПСС. Тем не менее, имеется несколько свидетельств. Первое принадлежит известному публицисту С.Кара-Мурзе, обобщившему воспоминания ряда участников событий: “...секретариат заседал практически непрерывно в течение и 19, и 20, и первой половины 21 августа. Эти заседания отличались от обычных. Они проходили в самом узком, то есть собственно секретарском составе. Обычной практикой еще со сталинских времен было участие в заседаниях секретариата заведующих отделами ЦК - весьма влиятельной в партийной иерархии группы функционеров... На этот раз они не были допущены. Отсечены от влияния на выработку отношения к путчу и документов, которых ждали провинциальные центры, оказались конечно, не только собственно заведующие. Вместе с ними был отсечен и весь аппарат ЦК (...) К исходу дня 20 августа ведущих функционеров ознакомили с проектом заявления ЦК, которое было вымучено самим Секретариатом. Предполагалось, что оно прозвучит в программе "Время". Заявление носило крайне аморфный характер, обнаруживая полную бесхребетность и отсутствие политической воли. В нем "принималась к сведению" информация ГКЧП о том, что с генсеком ничего непоправимого не случилось и давалось обставленное оговорками обещание поддержки путчистам, если ГКЧП будет "выражать чаяния народа". Натиск среднего звена на руководство оказался столь настойчивым, что партийные бонзы дрогнули и отозвали заявление. По свидетельству одного из работников телевидения, его буквально вынули из рук диктора главной политической телепрограммы (...) Как удалось установить, утром 19-го известие о пленуме получили почти все члены ЦК. Многие из них, бросив все, поехали в Москву. Утром 20 августа в отделе, ведавшем оргработой, циркулировали данные о прибытии в Москву 110-115 иногородних членов ЦК. А еще почти половина членов пленума ЦК - это представители московской политической элиты. Другими словами, 20 августа в Москве находилось примерно две трети членов ЦК. Собрать их на заседание труда не представляло. Однако секретариат, ссылаясь на то, что в Москве вводится чрезвычайное положение, от проведения пленума отказался”. Другое свидетельство предоставлено В.Легостаевым в статье, которую мы уже цитировали (она называется “Целлулоид ГКЧП”): “Утром 19-го было много звонков с мест. Образование ГКЧП в основном поддерживали, но вызывала настороженность версия, будто Горбачев болен. В нее не верили. Если бы объявили, что ему предъявлено обвинение в государственной измене, и на время следствия он изолирован, это было бы принято без сомнений и с одобрением. Между сотрудниками прошел слух, будто бы состоялось заседание Секретариата ЦК под председательством Шенина, но что "они" решили — неизвестно. Потом новый слух, будто на места ушла шифровка с указанием поддержать ГКЧП. Позже выяснилось, что Шенин действительно разослал за своей подписью шифровку: "В связи с введением чрезвычайного положения примите меры по участию коммунистов в содействии ГКЧП". После разгрома она оказалась в руках прокуроров, по сути, единственным материальным свидетельством причастности партии к делам ГКЧП. Ближе к обеду прошелестел новый слух, на этот раз о созыве Пленума ЦК. И потом вдруг, как отрезало, полная тишина. Со временем я узнал, что во второй половине дня в ЦК приехал из Барвихи Ивашко, отодвинул Шенина и взял ручку управления на себя. Сразу стало тихо, как в детской игре в "замри". Никто ничего толком не мог объяснить. Кругом роились только слухи”. Свидетельства сходятся в том, что именно Секретариат ЦК КПСС взял на себя в те августовские дни ответственность за партию… но распорядился он ею, мягко говоря, не самым лучшим образом: “«Секретариат ЦК КПСС, как и все общество, был поставлен в чрезвычайные условия», заявил 21 августа на пресс-конференции в Москве член Политбюро, секретарь ЦК КПСС А.Дзасохов. Партии пришлось давать оценку случившемуся «постфактум». Дзасохов зачитал заявление Секретариата ЦК КПСС, в котором отмечается «недопустимость использования чрезвычайного положения какой бы то ни было политической силой или лицом». Секретариат ЦК выступает за немедленное рассмотрение сложившего­ся положения Верховным Советом или Съездом народных депутатов СССР, а также за скорейший созыв Пленума ЦК КПСС с участием М.Горбачева. «Мы оказались заложниками войны союзных и российских зако­нов», — сказал принявший участие в Пресс-конференции секретарь ЦК КПСС В.Калашников, объясняя причину того, что оценка путча со стороны КПСС была дана лишь на третий день, «Могли ли мы сразу однозначно дезавуировать эту акцию? Нужно было время, чтобы разобраться». На вопрос корреспондента РИА, не вызвано ли появле­ние официальной позиции Секретариата ЦК КПСС информацией о провале путча, В.Калашников ответил отрицательно”. Об участии в этих событиях тогда ещё довольно молодого (и, надо полагать, энергичного) секретаря ЦК КПСС Мельникова И.И. мало что известно по сей день… что само по себе весьма показательно.