СЕНТЯБРЬСКИЙ МЯТЕЖ

События, которые произошли в Москве 3 – 4 октября 1993 года, нередко именуются “Октябрьским восстанием” (либо, если речь идёт о сочувствующих другой стороне противостояния – “мятежом”, “путчем” и тому подобными словами). Более дотошные исследователи добавляют, что то ли “восстанию”, то ли “путчу” предшествовал “конституционный кризис”.

Когда подобным образом описывают произошедшее тогдашние или нынешние сторонники Ельцина, – их, по крайней мере, можно понять: говорить о себе, что, мол, подавили “красно-коричневый путч”, – несколько приятнее, чем о себе же говорить “подняли мятеж, завершившийся нашим успехом”… приятнее, да и с пропагандистской точки зрения – выгоднее. Но когда о каком-то “Октябрьском народном восстании” начинает говорить левая или национал-патриотическая публика, – это даже не смешно… Тем более, что правовая сторона событий всем хорошо известна. Действовавшая в то время Конституция Российской Федерации – России 1978 года (в редакции от 10.12.1992) устанавливала: “Полномочия Президента Российской Федерации не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства Российской Федерации, роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти, в противном случае они прекращаются немедленно” (Статья 121-6). 21 сентября 1993 года президентом России Ельциным Б.Н. был издан Указ № 1400 “О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации”; “основываясь на статьях 1, 2, 5, 121.5 Конституции Российской Федерации, итогах референдума 25 апреля 1993 года”, Ельцин “постановил”, в частности следующее: “Прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федерации. До начала работы нового двухпалатного парламента Российской Федерации - Федерального Собрания Российской Федерации и принятия им на себя соответствующих полномочий руководствоваться указами Президента и постановлениями Правительства Российской Федерации”. Тем самым были попраны и Конституция, и… итоги того самого Референдума, на котором свыше 46 миллионов россиян высказались за “проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации”, а вовсе не за формирование некоего “нового двухпалатного парламента” с неизвестными полномочиями (при этом, доверие Ельцину, как президенту, на том Референдуме выразили лишь около 40,5 миллионов человек, – и выразили ему доверие именно как Президенту Российской Федерации, с теми полномочиями и ограничениями полномочий, которые эта должность предполагала для человека, её занимающего). Собственно, всё дальнейшее было несколько излишне, – Основной Закон России чётко и ясно говорил, что в случае подобных действий полномочия президента “прекращаются немедленно”. Тем не менее, 21 сентября свою оценку действиям Ельцина дал Конституционный Суд: “Указ Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина от 21 сентября 1993 г. N 1400 "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации" и его Обращение к гражданам России 21 сентября 1993 года не соответствует части второй статьи 1, части второй статьи 2, статье 3, части второй статьи 4, частям первой и третьей статьи 104, абзацу третьему пункта 11 статьи 121.5, статье 121.6, части второй статьи 121.8, статьям 165.1, 177 Конституции Российской Федерации и служат основанием для отрешения Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина от должности или приведения в действие иных специальных механизмов его ответственности в порядке статьи 121.10 и 121.6 Конституции Российской Федерации” (Заключение Конституционного Суда Российской Федерации от 21.09.1993 № З-2); 22 сентября сказал своё слово и Верховный Совет: “В соответствии со статьей 1216 Конституции Российской Федерации — России полномочия Президента Российской Федерации Ельцина Б. Н. прекращаются с 20 часов 00 минут 21 сентября 1993 года” (Постановление Верховного Совета Российской Федерации № 5780-I от 22.09.1993 // Российская газета № 184 (800), 23 сентября 1993 года, с.2). Наконец, 24 сентября X (чрезвычайный) Съезд народных депутатов России постановил: “Оценить действия Президента Российской Федерации Б.Н.Ельцина как государственный переворот (...) Признать все правовые акты, вышедшие за подписью Б.Н.Ельцина начиная с 20 часов 00 минут 21 сентября 1993 года, а также иные решения и акты, на них основанные, не имеющими юридической силы и не подлежащими исполнению на всей территории Российской Федерации. Граждане и должностные лица, не исполняющие указанные решения и акты, не могут быть привлечены к юридической ответственности. Действия граждан по защите конституционных органов власти, преодолению последствий государственного переворота расцениваются как исполнение общественного и государственного долга” (Постановление X (чрезвычайного) Съезда народных депутатов Российской Федерации от 24.09.1993 № 5807-1).

Таким образом, действия Ельцина и его сторонников (вне зависимости от того, где они служили до 21 сентября 1993 года и какие должности занимали), с 21 сентября 1993 года являлись ничем иным, как мятежом, – точнее, учитывая природу тогдашних “конституционных органов власти” (http://october-bolsh.biz.ht/p87/), контрреволюционным мятежом. Оценивая тогдашние действия всех главных и второстепенных действующих лиц (включая и самих народных депутатов), необходимо всегда принимать во внимание данное обстоятельство. При этом, Ельцин и его приспешники, ясное дело, мятеж подняли не для того, чтобы читать оценки своих действий в постановлениях Верховного Совета и Съезда, – они намеревались добиться своего во что бы то ни стало. Поэтому если и не с 21 сентября, то в лучшем (для сторонников Ельцина и приверженцев “нулевых вариантов” и “гражданского мира”) случае с 28 сентября, когда сторонники Ельцина окружили Дом Советов колючей проволокой и “милицейскими” подразделениями, на вооружении которых имелось огнестрельное оружие, прекратили пропускать кого-либо к Белому Дому, а вставших на защиту народных депутатов граждан принялись избивать дубинками, – мятеж стал вооружённым. И это тоже необходимо иметь в виду.

Сторонники Ельцина избивают дубинками законопослушных граждан в дни контрреволюционного сентябрьского мятежа 1993 года.

Принято считать, что тогдашний состав Съезда народных депутатов не пользовался значительной поддержкой широких народных масс. Такое мнение имеет под собой определённые основания, – как уже говорилось, на апрельском Референдуме более 46 миллионов граждан России высказались за досрочные перевыборы народных депутатов. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что всё это весьма относительно. На том же Референдуме против досрочных выборов народных депутатов высказались больше 20,7 миллиона человек, – думается, эти люди доверяли именно наличествовавшему составу Съезда. Если сравнивать с историей России после 1993 года, то (по официальным данным, во всяком случае) больше людей за противников (составлявших более-менее единую силу) Ельцина и его наследника Путина проголосовали лишь на “президентских выборах” 1996 года, когда Зюганов получил 24,2 миллиона голосов в первом туре и 30,1 миллиона во втором; КПРФ на самых удачных для неё “парламентских выборах”, в 1999 году, получила поддержку примерно 16,2 миллиона человек. Конечно, итоги “выборов” после 1993 года “рисовались”, – но, во-первых, нельзя исключать отдельных случаев “рисования” и во время апрельского референдума, во-вторых, КПРФ в 1999 году, располагая “Красным поясом губернаторов”, и сама могла “подрисовывать”.

После того, как Ельцин начал мятеж, поддержка Съезда народных депутатов возросла ещё больше. От Ельцина стали отворачиваться даже записные “демократы”, – а в Новосибирске, ставшем одним из центров сопротивления мятежу, действия бывшего президента осудил даже Совет местного отделения “Демократической России” (http://tayga.info/details/2013/10/03/~114056). В Москве после того, как Дом Советов окружила колючая проволока, тысячи трудящихся ежедневно выходили на митинги, не боясь без оружия вступать в столкновения с до зубов вооружёнными мятежниками из “отрядов милиции особого назначения”. 2 октября, отбив очередное нападение мятежников, защитники Советской власти на несколько часов перекрыли Садовое кольцо в районе Смоленской площади.

Дни сентябрьского контрреволюционного мятежа 1993 года. Защитники Советской власти собрались на Площади Краснопресненская застава.

Казалось бы, в этих условиях коммунистические партии, насчитывавшие тысячи и десятки тысяч активистов, среди которых были как дипломированные преподаватели марксизма-ленинизма, так и военные с опытом боевых действий (служившие в Афганистане, участвовавшие в войне в Приднестровье), должны были развернуть против ельцинских мятежников полномасштабную партизанскую войну, – тем более, что вооружённые силы, на которые мог рассчитывать Ельцин, были не так уж велики: 4 октября для танков, расстреливавших Дом Советов, Ельцину и подельникам пришлось за немалую плату собирать офицерские экипажи (http://ttolk.ru/?p=13309). Да и боеспособность их была довольно низкой, – 4 октября, уже находясь около Дома Советов, ельцинские вояки умудрялись уничтожать друг друга: “4 октября около пяти часов утра заместитель министра обороны генерал Кондратьев в своем кабинете поставил задачи командирам частей, привлеченных к блокированию здания Белого дома. Это были дивизия имени Дзержинского, Таманская и Кантемировская дивизии, десантные полки и еще ряд соединений, спешно стянутых к столице (...) В семь утра дзержинцы, выдвигаясь на бронемашинах к зданию парламента, обстреляли людей из Союза ветеранов Афганистана, которые изъявили желание защитить демократию на стороне Ельцина. Один из ветеранов был тяжело ранен. Таманцы, решив, что эти бэтээры перешли на сторону врага, открыли по ним свой огонь. Таким образом, между двумя бронеколоннами развернулось настоящее сражение, в ходе которого был убит случайно оказавшийся в эпицентре безумия гражданин Литвы (...) БТР дзержинцев под N 444, которым командовал подполковник Савченко, после точного выстрела умельцев из Таманской дивизии загорелся, и командир, не сумев покинуть пылающую машину, погиб. В другой бронемашине был убит солдат. Примерно в то же самое время еще одна бронегруппа внутренних войск влетела на территорию стадиона "Красная Пресня". Патронов при этом не жалели: все вокруг щедро поливали свинцом. А рядом располагались такие же боевые ребята из 119-го парашютно-десантного полка, которые вначале попрятались от огня, а затем решили, что эти вновь прибывшие вояки уж точно являются сторонниками Верховного Совета, поэтому следует немедля их уничтожить. Один из десантных комбатов шарахнул по дзержинцам из гранатомета. Те ответили адекватно - из всех стволов. Итог плачевный: погибли капитан, ефрейтор, несколько человек получили ранения. Интересно, что профессионалы из внутренних войск упорно не отвечали на все попытки связаться с ними по радио, чтобы прояснить обстановку (...) Около 10 утра два бэтээра дзержинцев получили приказ занять позиции на Краснопресненской набережной. А там уже стояли таманцы. И как вы думаете, что они сделали, увидев приближающиеся машины? Правильно, они встретили их кинжальным огнем. Были убиты майор, два старлея, рядовой, много людей получили ранения” (http://www.rg.ru/Anons/arc_2003/1003/3.shtm). Если бы силы, вставшие на защиту Советской власти, развернули бы настоящую вооружённую борьбу, – не исключено, что этот сброд просто не вылез бы из казарм… а если бы и вылез, – для вооружённых сил, ведомых боевыми советскими офицерами и планирующих свои действия на основе марксистско-ленинской теории (напомним, дипломированных марксистов-ленинцев в рядах тогдашних коммунистических партий было хоть отбавляй), не составило бы особого труда уничтожить “соединения, спешно стянутые к столице”, где-нибудь между МКАД и Третьим транспортным кольцом.

Но это – если бы руководство тогдашних коммунистических партий, от КПРФ до ВКПБ, поставило перед своими активистами соответствующие задачи. А оно – не поставило. Увлёкшись “защитой парламента”, отказавшись от борьбы за ведущее положение в развернувшемся народном движении, 2 и 3 октября “вожди” проявили себя во всей красе. Для начала КПРФ, ещё в мае, вместо того, чтобы планомерно готовить трудящихся к защите Советской власти от наступающей контрреволюции, принявшая “специальное обращение к гражданам о недопустимости политического экстремизма” (http://gazeta-pravda.ru/content/view/15760/34/), – 2 октября, устами председателя своего ЦК Зюганова, призвала трудовой народ отдать судьбу страны в руки “63-х руководителей республик, краев, областей” (которые, конечно же, разоружили бы ельцинских мятежников и собственноручно разодрали бы колючую проволоку, окружавшую Белый дом) и не допускать “никаких стычек, никаких конфликтов”. Немалое количество как рядовых активистов, так и руководящих работников КПРФ приняло в событиях 3 – 4 октября активное участие, – но свою деморализующую роль зюгановское обращение сыграло. Днём 3 октября прорыв народом оцеплений, выставленных вооружёнными сторонниками Ельцина, от Октябрьской площади к Дому Советов возглавил вождь Российской партии коммунистов (в дальнейшем – первый секретарь Московского комитета объединённой РКРП-РПК) Крючков (http://1993.sovnarkom.ru/KNIGI/Buzgalin_A/krovavyi_oktyabrj-2.htm); возглавил… и ничего не смог сделать, когда прорыв оцеплений состоялся: “Руцкой появился вскоре после того, как я открыл митинг, наверное, буквально минут через десять. Он не имел возможности обсудить свое решение с представителями оппозиции, потому что большинство ее лидеров 3-го октября было вне Дома Советов. Все происходило очень быстро. Мне представляется, что решение было принято Руцким спонтанно, непосредственно под влиянием возникшей ситуации. Его решение призвать к штурму мэрии и Останкино было для меня в какой-то степени неожиданно, особенно если иметь в виду вторую его часть. По окончании его призыва я предложил ему другой вариант, но он меня слушать не стал” (http://1993.sovnarkom.ru/KNIGI/Buzgalin_A/krovavyi_oktyabrj-3.htm).

После на исторической сцене появился “революционный полководец” Макашов, один из основателей РКРП (http://www.kommersant.ru/doc/1675) и… человек, благодаря которому Зюганов стал председателем ЦК КПРФ: “В кулуарах съезда гуляло письмо генерала Альберта Макашова. Он требовал не допустить к руководству партией “горбачевцев” типа Купцова. А когда Макашову предоставили слово, будущий “герой” октябрьских событий произнес пламенную речь, направленную против “соглашателя”, и не покинул трибуну, пока Купцов, явный противник публичных скандалов, не отказался выдвигать свою кандидатуру" (http://www.compromat.ru/page_10996.htm). 3 октября “полководец” выработал гениальную тактику взятия крепостей противника: “людской волной” безоружных граждан при поддержке десятка автоматчиков и одного грузовика. “Боеспособность” ельцинских вояк, о которой уже говорилось выше, была столь “велика”, что ровно в 50% случаев эта “тактика” оказалась эффективной: “стратег” смог взять московскую мэрию. Увы, следующей его боевой задачей было взятие телецентра “Останкино”: “В распоряжении у Макашова было около 20 человек, вооруженных автоматами. Кроме того, к группе "Север" примкнули молодые люди, которые везли с собой отобранный у омоновцев гранатомет РПГ-7 и два выстрела (гранаты) к нему (...) к 19 часам охрану комплекса зданий ТТЦ "Останкино" несли не менее 480 сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск, значительная часть - омоновцы и спецназовцы. На вооружении они имели не менее 320 автоматов, пулеметов, снайперских винтовок, 130 пистолетов, 12 гранатометов, в том числе и ручной противотанковый гранатомет РПГ-7, при достаточном количестве боеприпасов. У них было шесть бронетранспортеров, штатные средства связи, индивидуальной защиты, специальные средства (...) Не дождавшись "прямого эфира", Макашов в ультимативном тоне потребовал от охраны сдать оружие и открыть двери. Работник милиции, вышедший на переговоры, отказался сдать охраняемый объект. Макашов заявил, что через три минуты начнет штурм” (http://krasnoe.tv/node/2341), – об итогах “военной операции” лишний раз напоминать не будем.

В Останкино проявил себя и “вождь и оратор” Анпилов (тогда возглавлявший, помимо “Трудовой России”, ещё и московскую организацию РКРП). Имея возможность возглавить возникший у телецентра стихийный митинг защитников Советской власти, Анпилов предпочёл заниматься чем угодно, только не тем, чем следовало: “Вышел из подъезда и начал обращаться к молодым солдатам внутренних войск МВД, стоявшим в оцеплении по периметру телецентра. Минут через десять оцепление вокруг телецентра сняли, солдат увели. А к телецентру продолжали прибывать автобусы с восставшими. На ступеньках подъезда № 17 начался митинг. Здесь же присутствовали иностранные журналисты многочисленных телевизионных кампаний, упрашивавшие дать для них прогноз событий: Венгрия, Германия, Бразилия... После многочисленных интервью меня замучила жажда. У 17-го подъезда стояла автомобильная цистерна с надписью «Вода». Я залез на цистерну, зачерпнуть воды через верхний люк, и увидел, как к телецентру медленно приближается уставшая колонна «Трудовой России», преодолевшая пешком 20-километровый путь от Октябрьской площади до телебашни в Останкино. Не успел зачерпнуть воды, как справа у центрального подъезда здания ОТРК раздался хлопок гранатомета и началась беспорядочная стрельба” (http://1993.sovnarkom.ru/KNIGI/ANPILOV/glava8.html). Как обеспеченное Анпиловым отсутствие руководства сказалось на распространении паники среди сторонников Верховного Совета после начала стрельбы и, соответственно, количестве жертв расстрела, – выводы делайте сами.

Так или иначе, 4 октября 1993 года, расстреляв Дом Советов из танковых орудий, Ельцин и его подельники завершили свой контрреволюционный мятеж, осуществив буржуазный государственный переворот. Последствия его рабочие и все трудящиеся России ощущают на себе по сей день.