После известных событий в Кондопоге Командир Московской имени Героя Советского Союза Рамона Меркадера подгруппы МПГ Октябрь-большевики Олег Романов написал статью “КОНДОПОГА: НАТЕ!!!” (http://october-bolsheviks.blogspot.com/2013/04/p19.html). Она была опубликована в первом (пятом) номере газеты “На ножах” за 2007 год, выложена в Интернете… и сразу привлекла к себе внимание некоторых представителей левой общественности, которые заподозрили автора её в русском национализме. Особое усердие проявили, понятное дело, маоисты, – лица, близкие к Российской маоистской партии объявили группу Октябрь-большевики “нациками”, а саму статью – аж “фашистской”.
Почему понятное дело? Да потому, что российские маоисты – известные “поклонники” трудовых мигрантов… и не только. Российская маоистская партия в 2006 году объявила себя “партией быдла, чурок, баб и пидорасов” (http://komsomol.narod.ru/maoism/CR-1.htm). С тех пор, правда, прошло уже 7 лет, а РМП как была, так и остаётся малочисленным объединением, в котором подавляющее большинство составляют русские мужчины гетеросексуальной ориентации с высшим образованием. А уж о революционном просвещении трудовых мигрантов она так заботится, что на сайте её есть даже раздел на арабском (точнее, должен быть), а вот на таджикском, узбекском, казахском и киргизском языках разделов нет (http://rmp.maoism.ru/), так что если пролетарий из Таджикистана, Узбекистана, Казахстана или Киргизии, трудящийся в России, захочет ознакомиться с трудами Мао Цзедуна – РМП мало чем ему поможет. Сердце сжимается, когда представляешь себе эту душещипательную картину: измученный челябинский дворник-киргиз, во всём себе отказывая, копит деньги, оплачивает (естественно, очень медленное и некачественное) подключение к Интернету, заходит (преодолев все сопутствующие трудности) на сайт “партии быдла, чурок, баб и пидорасов”… и не находит ничего ни для ума, ни для сердца. Таковы наши критики.
Дело, однако, не в личностях тех, кто нас критиковал (хотя это слово здесь не совсем уместно), а в сущности претензий. Статья у товарища Романова, действительно, получилась довольно спорной и, в некоторых частях, ошибочной. Однако, как мы увидим в дальнейшем, даже в своих ошибках он был, с точки зрения теории, выше людей, обзывавших его “нациком”. Но сначала – именно о содержащихся в статье ошибках.
Первой крупной ошибкой следует признать оценку культурного уровня приезжающих с Кавказа и из Средней Азии в Москву людей: “Каждый день, по пути на работу или с работы, я вижу выходцев с Кавказа. Они везде – в метро, кучками – у магазинов и за прилавками, где хозяева – такие же «выходцы», в доблестной московской милиции. Они громко разговаривают на своем языке. Их дети табунами бегают по моему двору, и шумят под окнами. Я раньше думал, что это метафора такая, но – их становится больше с каждым днем. Я смотрю на них, и думаю – в один прекрасный день какой-нибудь «выходец» оглянется вокруг, и забудет, что он не в своем горном (или степном) селении, а в Москве. Он увидит неверных, и начнет их резать”. Религия (ислам) играет в их жизни, конечно, чрезвычайно значительную роль, – но отнюдь не настолько определяющую, как представлялось автору, если судить по данному отрывку. Ислам для них, прежде всего, – одна из меток принадлежности к соответствующей диаспоре; это – средство (средство, прежде всего, поддержания единства диаспоры, – и, соответственно, сложившихся в ней отношений, в том числе отношений господства-подчинения), а не самостоятельная ценность, которая может заставить человека начать “резать неверных” просто потому, что они оказались в его “селении”. Поскольку же жизнь и деятельность диаспоры определяется, прежде всего, экономическими интересами (в общем и целом автор исходил из этого, – и в этом он, несомненно, был прав), – то как раз ислам, наряду с другими средствами стабилизации диаспоры, и служит надёжной гарантией того, что “резать неверных” не начнут… во всяком случае, до тех пор, пока у диаспоры не возникнет в этом экономическая необходимость.
Оценивая экономическую деятельность приезжих, автор допустил существенную ошибку, определяя их отношение к местному населению и его соответствующей деятельности: “Ребята, оглянитесь вокруг. Эти «выходцы» плевать хотели на русскую культуру, на русские обычаи, да и на Россию вообще. ВСЕ без исключения они приехали сюда с одной-единственной целью – срубить бабла. И не важно, кто он – гастарбайтер распоследний или же представитель кавказского капитала. Они здесь бабки делают, понимаете? А на все остальное им плевать глубоко, приблизительно так же глубоко, как буржую на рабочих. Они и не думают ни ассимилироваться, ни соблюдать местные обычаи – а с чего бы, спрашивается? Им и так неплохо здесь, они здесь целыми аулами селятся. Поди, было бы плохо, поехали бы они сюда!”. Ещё со времён “Манифеста Коммунистической партии” известна непреложная истина: у пролетария нет отечества; и в этом смысле русский пролетарий ничем (вообще ничем) не отличается от таджика-гастарбайтера. Вероятно, приезжие труженики плевать хотели на русскую культуру, – но разве подавляющее большинство русских (в том числе трудящихся) сегодня (и в 2006 – 2007 годах тоже) не относится к ней точно так же? Приезжие рабочие трудятся в России, чтобы “срубить бабла”, – но разве русские рабочие трудятся с какими-то совершенно иными целями? И если у некоторых русских тружеников и есть совершенно иные мотивы (например, альтруистическая любовь к “Отечеству”, дополняемая столь же альтруистической преданностью “Его Превосходительству”), то не играет ли их наличие реакционную роль, мешая труженикам осознать коренную противоположность своих интересов – интересам эксплуататоров и обслуживающего их государства (в данном случае – российского)?.. Автор утверждает, далее: “Мы живем в России, а не в мифическом «многонациональном» государстве. Все, кто приезжает сюда, должны уважать коренное население – РУССКИХ, их обычаи и традиции. Попробуйте приехать на ПМЖ в какую-нибудь Незалэжную Чуркестанию, и вести себя так, как ведут себя они здесь!”, – между тем, никаких причин для уважения к значительной части “обычаев и традиций” не называется… потому что их нет. Во-первых, значительная часть РУССКИХ успешно наплевала на собственные обычаи и традиции, и уже давно; во-вторых, те РУССКИЕ, которые собственные обычаи и традиции чтят, как-то не очень успешно (и даже не очень упорно) борются за свою свободу.
Что же касается причин переезда тружеников, например, из Средней Азии в Россию, – то едва ли они могут быть сведены к тому, что “неплохо здесь”; куда большее влияние имеет то, что, даже если в России и плохо, – там, откуда труженики уезжают, ещё хуже. Быть может, в “Незалэжной Чуркестании” правила поведения и строже, – но именно поэтому, в том числе, у подавляющего большинства русских не возникает ни малейшего желания ехать туда. То есть, у них нет желания ехать туда ни для того, чтобы нарушать тамошние обычаи, ни для того, чтобы строго соблюдать их, – РУССКИМ туда вообще не надо. А вот если РУССКИЕ начнут слишком усердно соблюдать свои “обычаи и традиции”, – они могут быстро оказаться на уровне той самой “Незалэжной Чуркестании”… или даже ещё ниже, поскольку один из русских обычаев как раз в том и состоит, чтобы во всём доходить до крайностей.
Между тем, в дальнейшем ошибка автора в определении отношения приезжих тружеников к российским получает своё развитие: “Гастарбайтеры – не есть «рабочий класс», как пытаются представить их разного рода оппортунисты. Они точно знают, зачем едут в Россию, и что их здесь ждет. Они соглашаются работать за нищенскую плату, выступая, таким образом, в роли штрейкбрехеров по отношению к местным трудящимся”. Штрейкбрехер – это, если переводить с немецкого языка дословно, человек, ломающий (“дробящий”) забастовку. Если бы в России существовало некое общенациональное организованное (забастовка – это дело, требующее хорошей организации) движение за повышение в разы, например, зарплаты дворников, которое бы “дробили” дворники-таджики, – тогда, пожалуй, уместно было бы говорить о штрейкбрехерстве. Но такого движения в России нет сейчас, не было и в 2006 – 2007 годах. Значит? Значит, гастарбайтеры – это никакие не “штрейкбрехеры”, а всего-навсего конкуренты по отношению к местным трудящимся. Иное дело, что конкуренты, имеющие весомые конкурентные преимущества; и дело здесь не столько в согласии работать за нищенскую плату (русские рабочие, иной раз, соглашаются работать вообще без зарплаты), сколько в организованности, посредством той же диаспоры, о которой уже говорилось выше. Русские рабочие конкурируют не только с приезжими, но и друг с другом, и существующие профсоюзы если и снижают эту конкуренцию, то очень слабо; между тем, конкуренция между приезжими, особенно внутри одной и той же диаспоры, в разы слабее. Посему, именно организация рабочих, их объединение (и объединение русских рабочих, и объединение всех рабочих вообще, налаживание сотрудничества между русскими и “инородцами” при разрушении “традиционных” связей в диаспоре) и является лучшим лекарством как от межнациональной розни, так и от “штрейкбрехерства” на национальной почве. Автор такого вывода не сделал…
В чём же достоинства статьи, при наличии столь существенных ошибок? Собственно говоря, достоинства – это обратная сторона указанных ошибок. Автор пусть и предвзято, но трезво посмотрел на жизнь приезжих тружеников в России, прежде всего – их экономическую деятельность, постарался определить отношение, в котором они на деле (а не “в идеале”) находятся к местным рабочим и местным капиталистам. При этом, он пытался строить свои рассуждения, основываясь на марксистско-ленинской науке об обществе, – поэтому, в частности, при проходящем красной нитью через всю статью недружелюбном отношении к приезжим автор, тем не менее, не уставал подчёркивать, что их присутствие в России не является причиной бед “коренного” населения: “Нетерпимость к инородцам обусловлена существующим экономическим строем, который создал условия для этих инородцев. Дикий капиталистический строй, которому выгодны штрейкбрехеры- гастарбайтеры. Чиновники, которым выгодны покладистые, готовые поделиться своими доходами буржуи «кавказской национальности». Это следствие, понятное дело”. При всей их значимости, его ошибки – это лишь преувеличение значения тех обстоятельств, которые действительно наличествуют в общественной действительности. Сказанным выше никак нельзя опровергнуть ни того, что многим приезжим труженикам свойственно “неуважение к РУССКИМ” (а точнее – враждебность к “коренному населению”, зачастую совершенно необоснованная), ни того, что у некоторых из них есть склонность к штрейкбрехерству (другое дело, что у русских её – ничуть не меньше), ни того, что нередко ради “срубания бабла” приезжие труженики забывают даже о борьбе за собственные права, не говоря уже о международной солидарности трудящихся (но тем же страдает и немалая часть русских рабочих).
Ко всему сказанному выше следует добавить ещё, что культурный уровень приезжих рабочих, зачастую, ниже, чем у местных трудящихся, а воспитание их (тем более – воспитание революционное), к тому же, сильно затрудняется всё той же диаспорой (в которой, как уже говорилось, есть устойчивые отношения господства-подчинения, дополняемые круговой порукой, – преодолеть всё это агитатору-революционеру будет чрезвычайно сложно). Учитывая это, можно оценить, насколько ошибавшийся Олег Романов стоял выше тех “абстрактно правых” “коммунистов-марксистов”, которые видели и видят в приезжих рабочих “настоящий пролетариат”… и только. Видимо, этим объясняется то, что среди “правоверных марксистов” днём с огнём не сыскать человека, который бы хотя бы выучил таджикский язык, чтобы работать с “настоящими пролетариями”. Это же “настоящий пролетариат”, – значит, всё “само вырастет”, включая и революционное сознание… Зато сколько людей, которые на хорошем русском языке бросают направо и налево обвинения в “фашизме”, “нацизме”, “национализме”!
Ах, да… из-за появления обсуждаемой статьи группу “Октябрь” же записали в “нацики”. Принимая во внимание, что, вообще говоря, Торбасов Олег Викторович историю знает хорошо (в частности, историю Великой Отечественной войны), ярлык этот можно объяснить лишь внезапно возникшим приступом ненависти одного из бывших руководителей РКСМ(б) к одному из организаторов АКМ, – ничем больше. В самом деле, автор выступает против “штрейкбрехеров-гастарбайтеров”, выгодных капиталистическому строю, – а когда это фашисты (национал-социалисты) против них выступали? Совсем напротив: “В обвинительном заключении Нюрнбергского процесса по делу главных немецких военных преступников указывалось, что из Советского Союза германские оккупационные власти принудительно вывезли 4979 тысяч человек гражданского населения” (http://demoscope.ru/weekly/015/tema04.php). Вот оно как, на самом-то деле. Фашисты вовсе даже не боролись с нелегальной иммиграцией, – они её,нелегальную (во всяком случае, если признавать легальность итогов Нюрнбергского процесса) иммиграцию, организовывали в промышленных масштабах. И они даже не требовали от “остарбайтеров” “уважения к обычаям коренного населения”, – фашистам было вполне достаточно беспрекословного подчинения, на большее от восточноевропейских “унтерменшей” (“недочеловеков”) они и не рассчитывали.
Комментариев нет:
Отправить комментарий